|
|
Издавна любимым чтением православных были Жития святых – книги о многообразии святости. Казалось бы, один и тот же Святой Дух вдохновлял и наставлял святых, но Он по-разному вел их к Богу. Святость – одна, пути же восхождения к ней всегда индивидуальны.
Верующие любят и чтят всех святых, но у каждого народа и каждого человека есть избирательное отношение к наиболее близким им по духу. Так, русские верующие особенно любят и чтят среди других святых святого мученика Трифона. Почему юноша-фригиец, живший в первой половине III века, один из многих тогдашних христианских мучеников, вызывает чувство особой близости у русских до наших дней?
Обычно Житие показывает путь восхождения к святости: или аскетиески-монашеский, или связанный с неожиданным обращением (переломный), как у мучеников Анатолия и Протолеона, пострадавших вместе с великомучеником Георгием, и некоторых других мучеников, или путь государственного деятеля, правление которого все пронизано идеей служения Богу и ближним, как у святого Александра Невского и других святых русских князей.
В Житии же святого мученика Трифона мы видим редкую черту: он еще ребенком получает дар чудотворения – просто по милости Божией, без каких-либо особых усилий. Видимо, так чиста была душа этого фригийского мальчика, что он уже от младенчества был предызбран для Царства Небесного.
Он происходил из простой семьи, образования не получил, пас гусей – крестьянский сын с. Кампсады (близ г. Апамеи, в Малой Азии), – но почила на нем Божественная мудрость и исцеляющая сила, и он стал безмездным врачом и помощником всем в освоении этой мудрости. Среди многих повествованиях об исцелениях, совершенных святым Трифоном, Житие его обращает особое внимание на следующее.
Римский император Гордиан (238-244 гг.) повелел разыскать Трифона, который помог бы его душевнобольной дочери. Ибо «обитавший в девице нечистый дух сам, по повелению Божию, провещал: Никто не может изгнать меня отсюда, кроме отрока Трифона» (Жития святых, февраль. М., 1905. С. 6). И в акафисте ему говорится о том, что Бог благоволил устроить приход его в Рим, чтобы «обратить многих на путь спасения» и потому «попустил демону вселиться в дшерь цареву». И вот уже одно приближение святого изгнало демона, и девица исцелилась. Тогда отец ее попросил святого Трифона показать ему демона в чувственном виде. Тот, по повелению святого, явился зримо пред императором и всем двором в виде отвратительного черного пса с огненными глазами и низко опущенной мордой. И на вопрос святого Трифона, как он дерзнул вселиться в создание Божие, ответил, что над христианами он такой власти не имеет, а может мучить только тех, «кто своим похотям греховным следует и дела угодные нам творит» (то есть зло не может самостоятельно действовать на человека, а ищет согласия с собой воли человеческой, и только вера и любовь ко Христу сохраняют в человеке свободу и возможность не поддаваться злу, – как увидим это в дальнейшем) (Жития. С. 7). Услыхав это, многие из присутствовавших оставили идолопоклонство.
Император отпустил Трифона с почестями и дарами. По дороге святой раздал нищим все, что получил, и, возвратившись в свое отечество, принялся за свои повседневные занятия.
Но вот на престол вступил лютый Декий (249-251 гг.), и обстановка изменилась. Он издал приказ своим епархам и игемонам (провинциальным помощникам) всюду преследовать христиан и беспощадно убивать их.
Епархом в восточной провинции Римской империи был некто Акилин. Он услышал об известном христианском чудотворце Трифоне и послал за ним воинов. Тот не стал скрываться, сам вышел им навстречу и с радостью пошел на страдание.
Мученические акты того времени свидетельствуют об этом следующее [1]: «В царствование Декия донесено было Акилину, правителю востока, о святом Трифоне и Респицие [2], давно уже известных христианскими добродетелями и дарами благодати. Посланные за этими святыми, при содействии начальника города Апамеи Фронтона, взяли их и связанных представили в Никею, где они и заключены были в темницу. Спустя несколько дней правитель Акилин, спросив об имени и фортуне и получив в ответ, между прочим, что они не признают фортуны [3] и не хотят принести жертвы богам, велел их мучить, но они в продолжение трех часов истязаний не испустили ни одного звука; затем, отправившись на охоту, велел влачить их по гололедице, так что расторглись подошвы ног их, и после того, видя их твердость, приказал отправить в темницу. Спустя несколько дней, возвратившись в Никею из путешествия в другие города и видя их непоколебимость в вере, приказал в ноги их вбивать гвозди и водить их по улицам в зимнее время, но, по сознанию мучеников, они чувствовали, что гвозди вбиты как бы не в их ноги, а в сапоги; затем велел их сечь распростертых на земле до того, что мучители ослабели; после сего приказал бока их терзать когтями и обжигать свечами; но в это время представ святым в виду мучителей ангел с двумя драгоценными венцами, так что они (мучители. – А. П.) обомлели от страха. Несмотря на то, Акилин продолжал терзания. На другой день они были сечены свинцовыми прутьями и усечены мечем».
В Житии дается описание редкой в том городе зимы, удивительной для теплой Фригии, но близкой русскому человеку. Также зрительно ясен и выход епарха на охоту, Так могли ехать на охоту и русские князья и бояре, а жестокие – даже таким образом, на морозе, пытать своих узников…
Святой Трифон остается твердым в исповедании своей веры. Перед смертью он молится о всех, кто будет его поминать, чтобы Господь подал им «обильные и нетленные дарования», как повествует то же Житие [4].
Господь взял душу юноши еще до отсечения главы. Тело свое святой Трифон завещал отнести в родную деревню (видимо, так он любил и отцовский дом, и озеро, и тамошних жителей).
Так Житие святого мученика Трифона показывает, что даже такая чистая душа, как у него, подлежит общему закону духовной жизни: «От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11, 12). В детстве получивший радостный дар, сейчас он должен был сделать свой человеческий выбор в условиях смертельной опасности, исповедать свою веру, претерпеть за нее страдания. Только тогда в дивном видении опустился на него венец Уцарствия Божия.
Зная это, кажется такого простого, доброго и молодого святого можно просить обо всем, а не только о нетленном, можно и о житейском, о помощи в любой нужде.
Память мученика Трифона стала почитаться во всем христианском мире и в Восточных и Западных Церквах. Спустя некоторое время в Царьграде (Константинополе) в честь его были посвящены две церкви: одна построена Юстинианом I, другая – Иустином II. Мощи его были перенесены в Царьград, а потом в Рим [5]. В настоящее время ковчег с мощами святого мученика Трифона и его глава хранятся в городе Которе (Черногория) в католическом кафедральном соборе святого Трифона, построенного на месте древнейшей церкви в честь мученика в 1166 году. Немало храмов, икон и фресок и в других местах посвящено святому мученику Трифону.
Полагают, что на Руси уже во время Иоанна Калиты была церковь имени мученика Трифона (в селе Напрудном, неподалеку от Сокольников, под Москвой) [6]. В народе сохранялось верование в особую силу этого мученика – отгонять всевозможных вредителей полей и садов [7]. В более позднее время с именем святого Трифона связывают предание о постройке храма в том же селе неким боярином и царским сокольничим Трифоном из известного рода Патрикеевых. В Напрудном охотился однажды царь Иоанн Васильевич в сопровождении своего сокольничего молодого и знатного боярина Трифона Патрикеева. Тот был только что повенчан с любимой невестой. Но вот по рассеянности или еще по какой причине упустил он любимого царского сокола. Царь разгневался и объявил, что если сокол не найдется через три дня, то этот сокольничий будет жестоко наказан (в других вариантах – казнен. – А.П.). Три дня и три ночи Трифон Патрикеев рыскал по Сокольничьему лесу в поисках пропажи. Измученный, он молился о небесной помощи, молил мученика Трифона, как своего покровителя, и дал обет построить ему здесь храм. К концу третье дня сраженный усталостью сокольничий присел на берегу большого пруда, чтобы проследить за полетом птиц, и уснул. Во сне ему явился мученик Трифон на белом коне и с соколом в руках и сказал, что сокол пропавший сидит недалеко отсюда, на сосне по направлению к востоку… Так и было… И вот вместо наказания царь наградил сокольничего. А тот построил часовню и небольшую церковь на месте сонного видения, которая и послужила основой известного храма мученика Трифона в Напрудном [8].
С тех пор на фресках и иконах русских храмов стали чаще всего изображать святого мученика Трифона сидящим на белом коне и с соколом на вытянутой правой руке.
Во время чумы в Москве (в 1771 году) у этого села Напрудное устроили так называемое «чумное кладбище», а все ветхие деревянные дома, бывшие поблизости, сожгли. Церковь святого мученика Трифона, таким образом, осталась бесприходной. Возник вопрос об ее упразднении. Но вот в 1800 году от Черногорского митрополита Петра Негоша приехал в Москву архимандрит Стефан Вукотич. «Узнав о его прибытии в Москву, серебряных дел мастер Трифон Добряков предложил на свой счет соорудить ковчег для святых мощей мученика Трифона, находящихся в Черногории в Баке Которской.
Черногорский митрополит Петр … собственноручным письмом благодарил Трифона Добрякова за сделанное им пожертвование и при этом в благословение прислал [9].
Ссылки и примечания
[1] Приводим изложение этого документа по «Полному месяцеслову Востока» архиепископа Сергия. Изд. 2. Владимир, 1901. С. 48-49.
[2] В некоторых святцах имя это стоит 10 ноября, когда римляне и чтят память святого мученика Трифона.
[3] Очень глубоко и лаконично этот ответ мучеников выражен в акафисте святому Трифону: «Судьбы же несть у нас… Зане бо веруем яко вся Промыслом Божиим бывают». Здесь в словах мученика определяется христианское понимание Промысла Божия, которое противопоставлено античному пониманию рока – судьбы, как вершителя человеческой жизни.
[4] В акафисте мученику о его ходатайстве говорится: «Прежде усекновения моливыйся о всяком, иже воспоминати тя и в память твою святыя жертвы приносити будет, да услышит его Господь и всякое приношение его исполнит» (икос111), или: «Аще кто в какой-либо нужде, печали или болезни душевней или телесней призывати начнет святое имя твое, той да избавлен будет от всякого прилога злого» (из Молитвы святому мученику Трифону).
[5] Архиепископ Сергий. Полный месяцеслов Востока. С. 49.
[6] Месяцеслов святых, всею Русскою Церковью или местно чтимых. Вып. 6. Тверь, 1897. С. 2.
[7] В Большой Требник (гл. 60) вошел особый «Чин, бываемый на нивах, или винограде, или вертограде, аще случится вредитися от гадов, или иных видов», в котором говорится: «Подобает быти литургии и вжигати кандило святого Трифона, или святого Евстафия (память 20 сентября), или святого Иулиана Ливийского (память 21 июня), или и обоих» и после литургии «взяти елея от кандил и воду святых Богоявлений» и кропить крестообразно на ниву или виноград, или вертоград, творя молитву» (см. их в Большом Требнике). В том же «Чине» находится «Заклинание святого мученика Трифона», в котором выражается вера, что святой Трифон, при жизни отгонявший «единым токмо пришествием своим духи лукавствия» и своими молитвами отвращавший общественные бедствия, и по кончине помогает всем, прибегавшим к нему. Оно произносится от лица святого Трифона, как такого угодника, который имеет великую славу у Богу и может с большим дерзновением повелеть вредителям растительного царства именем Господа «изыти от места и окрест предел рабов Божиих». «Устав настоящего Чина показывает, что не только святые мощи и святые иконы мучеников, но и все те вещи, которые приносятся в честь их, приемлют от Бога ту же чудодейственную силу, которою исполнены святые; как, например, и настоящий елей, приношением и возжением которого издревле чествуются гробницы и иконы святых мучеников (Архиепископ Вениамин. Новая Скрижаль. СПб., 1850. С. 536).
[8] Месяцеслов святых, всею Русскою Церковью или местно чтимых. Вып. 6. Тверь, 1897. С. 2-3; Новое время. 1891. № 5363 и пр. Нужно заметить, что предание хотя и относит происходящие события к царю Иоанну Грозному (1533-1584), но можно предполагать, что оно было при Иоанне III Васильевиче (1462-1505), которого нередко Московские летописи также именуют «Грозным». Это подтверждает и обнаруженная на южном фасаде храма надпись: «Лето 7000 пре…». Начертание букв, по мнению специалистов-палеографов, не противоречит обозначенной дате «лето 7000», т. е. 1492 года (Л. А. Давид. Церковь Трифона в Напрудном» в сборнике «Архитектурные памятники Москвы XV-XVII вв.» М., 1947. С. 36).
Кроме этой церкви, в Москве была и другая церковь, построенная (М. Александровский. Указатель Московских церквей. М., 1915. № 555).
[9] Спутник по Московско-Виндавской железной дороге. М., 1909. С. 26.